— Вот как? Значит, она предупреждена о вашем приезде, — отозвался Сильвий. С утра у него побаливала голова, и хотелось, чтобы визитёр ушёл поскорее. Следовало отменить встречу, но тот настаивал, что хочет отправиться в Приграничье как можно скорее, а перед этим следовало кое-что обсудить. Не терпелось ему, дескать, увидеть невесту.

— Да, сюрпризом для неё моё появление не станет, — самодовольно улыбнулся собеседник. — Что с вами, ваше величество? Плохо себя чувствуете?

— Такое бывает к перемене погоды, — пожаловался король. Не говорить же, что за мысль крутилась юлой в его увенчанной короной голове. Мысль о дочери, входящей в брачный возраст. Дочери младшей, единственной и любимой. Будь она на месте юной Мелиссы, отдал бы он её руку этому человеку?..

Думать на эту тему отчаянно не хотелось, но мысль, точно назойливая муха, так и лезла в голову. Что за глупости?! Его дочь — принцесса, а не девица из опального рода, которой сейчас любое замужество за счастье!

— Вы ведь помните, о чём мы условились? — произнёс Эдемер Сигестан. — Я еду в Приграничье, возвращаюсь с девушкой, мы женимся в столице, а на следующий день я подписываю договор. Роскошную свадьбу для нас можете не организовывать, лучше, если всё произойдёт быстро и скромно.

— На следующий день? — уточнил Сильвий.

— После первой брачной ночи, — ухмыльнулся тот. — Всему своё время, не так ли? Время для удовольствия, время для решения важных дел. А затем мы уедем. В посольстве останется другой человек, я сюда больше возвращаться не намерен.

От этих его слов король почувствовал облегчение. А затем почудилось, будто собеседник заметил его реакцию. Прищурил холодные серые глаза и проговорил:

— Уверяю вас, вы не пожалеете о том, что решили заключить с нами мир.

— Соглашусь с вами, — пробормотал Сильвий. Любопытно, кстати, каким образом Эдмер научился так хорошо говорить на чужом языке? — Вы действительно собираетесь ехать в Приграничье в полном одиночестве, даже без слуг?

— Мне не нужен камердинер для того, чтобы содержать себя и свои вещи в порядке. Я привык обходиться малым. Кучер тоже не требуется, я отправлюсь верхом. К тому же, мою невесту ведь тоже никто не сопровождал. Она не взяла с собой даже личную горничную, верно?

— Таково было условие, — развёл руками король. — Оборотни не любят принимать у себя чужих. Достаточно и того, что согласились на саму девушку.

— Это ведь придворный маг вам посоветовал отправить её именно в Приграничье?

Сильвий Первый кивнул, с раздражением скрипнув зубами. И всё-то он знает! Поскорее бы в самом деле отправлялся за своей невестой, а затем прочь из страны!

«Рассказать Арнульву!» Эта мысль преследовала её, пока Мелисса снова и снова перечитывала строчки из письма неизвестного ей человека. До сей поры её будущий жених не имел имени, однако сейчас оно у него появилось. Если согласие короля уже получено, а у родителей его наверняка даже не спросили, то её мнением и вовсе никто интересоваться не станет. Кому какая разница, что на душе у разменной монеты?

Сердце сжималось от боли. Совсем ведь ненадолго она позволила себе быть обычной девушкой, поверить ласковым словам и тёплым руками, помечтать немного о любви, о счастье. Напрасно. Знала же, что потом будет ещё хуже, ещё тяжелее. И ответ Ясноокой, которой молодой оборотень собирался задать вопрос на празднике, ничего не изменит.

А может ли вообще что-то перемениться в этой ситуации? Её судьба словно написана рукой не доброй и справедливой Великой Богини, как о ней говорилось в сказаниях, а какого-то злого насмешника. Сначала лишили права жить дальше так, как полагалось девушке её происхождения, отобрали саму возможность хоть как-то принять участие в выборе будущего супруга, а сейчас, когда Арнульв, взломав её сопротивление, точно лёд по весне, ворвался в её сердце, напомнили о том, что ей не следовало даже мечтать.

Вдруг подумалось, что остальные оборотни, должно быть, будут рады, что чужачка скоро покинет их замок и земли. Надо сообщить Лейдульву о письме. Совсем недолго выпало ей погостить в этих холодных краях, и всё же отчего-то казалось, будто тут прошла целая жизнь. Слишком многое изменила одна встреча. Сегодняшний день перестал походить на вчерашний, потому что во вчерашнем не было Арнульва, и ей самой больше не дано стать прежней. Уезжая из Приграничья, она унесёт с собой воспоминания о его губах, взгляде, голосе. То, что у неё никто и никогда не отнимет.

Мелисса выпрямилась, привела в порядок одежду, снова уложила волосы. После здешней воды они стали мягче и нежнее, напоминая тончайший шёлк. Расчёсывая их, она снова возвращалась в воспоминаниях к тому, как смотрел на неё Арнульв…

«Я должна быть сильной», — сказала себе Мелли. Сейчас, когда она лишилась родительской поддержки, рассчитывать не на кого. Не на кого, кроме самой себя.

Спустившись вниз, девушка встретила Нанну и сказала, что хочет увидеться с Лейдульвом.

— Он может быть занят, — проворчала экономка, всем своим видом выражая недовольство своенравной гостьей, но Мелисса продолжала настаивать на том, что ей необходимо встретиться с предводителем оборотней.

— Мне нужно ему кое о чём сообщить.

— Ладно, — буркнула Нанна.

Лейдульв оказался в святилище — там же, где недавно Мелли говорила с его дочерью. В суровом молчании неподвижно стоял перед статуей Ясноокой. Наверное, мысленно говорил с ней о чём-то.

Когда он обернулся и удивлённо посмотрел на неё, Мелиссе показалось, что она ненароком подглядела за чем-то очень личным.

— Простите! Я… мне… Это пришло сегодня, — несмело вымолвила она, протягивая ему письмо.

В мощной руке оборотня листок бумаги выглядел совсем маленьким. Мужчина прочитал, хмурясь. Затем вернул письмо ей.

— Знаешь, кто он?

— Нет… — Мелли покачала головой. — Судя по имени, могу предположить, что чужестранец.

— Только иноземцев тут не хватало, — проворчал Лейдульв, но, заметив её испуг, сразу же смягчился. — Не бойся, я знаю, что в том нет твоей вины. Уж не знаю, что там себе думает король, но, пока не вышла замуж, ты находишься на нашем попечении, и я за тебя отвечаю. И одну с ним отсюда не отпущу, выделю провожатых. Ясно?

— Да, — почему-то ощутив от его слов облечение, отозвалась Мелисса.

— Моего мнения никто, конечно, не спрашивал, но я так скажу — неправильно, когда дети за грехи отцов расплачиваются. Не дело это. И с рук такое даром не сходит.

— Его величество был добр к нам, — проговорила она тихо. Сердце кольнула зависть к Руни, которой так повезло с отцом. — Всё могло быть хуже.

— Может, и могло. Только что-то не похоже, чтобы ты своей будущей свадьбе радовалась. Эдакая пичужка! Не научили тебя ещё притворяться, вот и не умеешь. Да и кто бы на твоём месте радовался, коли за нелюбого выдают?

— У нас так бывает, — отважилась взглянуть ему прямо в глаза Мелли. — Даже если бы не случившееся с дядей, всё равно никто не разрешил бы мне выйти замуж по любви за человека не нашего круга… Это у вас всё по-другому.

— Будь я твоим отцом, уж не стал бы свою дочь вот так неволить, — продолжая хмуриться, сказал собеседник и, вдруг протянув руку, неожиданно мягко для мужчины такого роста и силы провёл по её волосам. — Держись, девочка. Нам всем сейчас нужно держаться. Не вовремя приезжает твой наречённый. Ну да будем надеяться, что всё обойдётся.

Он ушёл, мягко, по-звериному ступая, и Мелисса не успела спросить, что означали его слова.

Глава 12

— К нам едет жених нашей Мелиссы, уже завтра будет здесь! — влетела к мужу с известием леди Хелена Тидхелм. — Он отправляется за ней в Приграничье, но сначала хочет познакомиться с нами и заглянет сюда! Какой милый молодой человек!

— Откуда тебе известно, что молодой? — осведомился её супруг, подняв взгляд от газеты, которую читал за чашкой чая.

— Мне так показалось, — поёжилась леди Тидхелм. Когда муж смотрел так строго, ей хотелось куда-нибудь спрятаться. Однако стоило уединиться, как начинало тянуть к человеческому обществу. Прежде она могла уйти к дочерям, занять время разговором о каких-нибудь безделицах и так скоротать день. Но сейчас они, оставшись наедине, будто превратились в заложников собственного дома. Как одиноко стало, когда все разъехались! Хоть компаньонку заводи.