— Вот как?

— Хотела показать это, — быстро добавила она, пока он не нафантазировал себе чего-то другого, и протянула ему письмо. — Лейдульв уже видел. Сказал, что отправит со мной провожатых, потому что отвечает за меня… до свадьбы…

Арнульв молча взял лист бумаги, развернул, прочитал. Нахмурил брови и так плотно стиснул зубы, что лицо, разом утратив юношеские черты, вдруг стало взрослым и суровым. Мелисса даже отшатнулась в испуге, когда он поднял на неё потемневший взгляд.

— Я же говорила, что так будет…

— До праздника ты останешься здесь, — проговорил он с непривычно-властной интонацией. — Что бы ни случилось, я задам вопрос Ясноокой. И ты в тот момент должна быть рядом.

— Но что это изменит, если его величество… — начала Мелли, но он, не дав ей договорить, шагнул к ней, обнял за плечи, мягко привлёк к себе.

— Давай дождёмся праздника. А пока ни о чём не тревожься. Просто верь мне, — прошептал Арнульв, легко касаясь губами её виска.

— Я верю, — отозвалась она, чувствуя себя не в силах сопротивляться зовущей нежности его прикосновений. — Но всё же мы пока не знаем, что он за человек. И почему король выбрал для меня именно его.

— А ты выбрала бы другого? — спросил он, и Мелисса, чтобы избежать ответа, уткнулась лицом в плечо Арнульва. Как же в его объятиях хорошо и уютно! Казалось, она готова весь день вот так простоять, ощущая, как ласково его пальцы перебирают её волосы, а ладонь медленно поглаживает по спине.

Глава 13

Слуги семейства Тидхелм, оставшиеся верными хозяевам после всего произошедшего, собрались на кухне, где готовился обед для гостя.

— Вы его уже видели? — полюбопытствовала немолодая, но не утратившая интереса к жизни за пределами кухни кухарка Ильда, щедро посыпая жаркое душистыми травами.

— Я видела, я! — звонко воскликнула горничная Кэйри, радуясь, что в кои-то веки оказалась в центре внимания. — Он просто красавец! И по-нашенски говорит хорошо, даром, что не местный!

— Ты и его голос его слышала? — тут же насели на неё остальные.

— А как же? Очень приятный, говорит, точно бархатом гладит! Повезло же молодой госпоже, что выйдет за него замуж!

— Только жаль, что свадьба будет не здесь, — вздохнула Ильда. — Уж я бы расстаралась! Такой пир бы устроила для нашей госпожи Мелиссы, что столичным поварам не под силу.

— Так уж сложилось, — кивнула в ответ Кэйри. — Сбегаю проверю, может, у него цветы в комнате завяли. Поменять бы надо.

— Цветы завяли, как же, — фыркнула ей вслед другая горничная — Ленни. — Знаю я её! Хочет хвостом перед ним повертеть.

— А завидовать плохо, — глубокомысленно произнесла Ильда, помешивая суп. — Поди лучше салфетки на столе разложи. Да покрасивше, чтоб леди Тидхелм не ругалась!

Пока надутая Ленни раскладывала в столовой тоненькие и узорчатые, как паутинка, салфетки, расположение которых угодило бы хозяйке, Кэйри поднялась в комнату гостя. Сердце стучало так, словно в груди били в барабаны. По правде говоря, молодая горничная уже не являлась невинной девушкой и считала, что разбирается в мужчинах, но настолько привлекательных ей прежде не попадалось. Ах, до чего же повезло младшей дочери Тидхелмов! Совсем не так, как старшей, супруг которой ничем особенным не отличался.

Постучав для порядка и не получив ответа, Кэйри вошла. Цветы, которые она лично получила от садовника, благоухая, стояли в вазе и не думали вянуть. Одежда будущего зятя хозяев лежала на кровати, а его самого не оказалось.

Кэйри уже собиралась уйти, когда скрипнула дверь примыкающей к комнате ванной, и появился он, облачённый лишь в завязанное на узких бёдрах полотенце. Барабаны в груди забили громче. Вцепившись влажными от волнения пальцами в край накрахмаленного фартука, горничная сглотнула, с трудом отвела взгляд от худощавого, но сильного мужского тела, поклонилась и попятилась к двери.

— Подожди! — остановил её гость. — Не бойся! Тебе что-то нужно?

— Нет, господин, я пришла спросить, не нужно ли чего-нибудь вам, — не поднимая головы, пробормотала она.

— Как тебя зовут?

— Кэйри, господин.

— Посмотри на меня, — приказал он. Вроде бы мягко, но так, что не послушаться не получалось. — Ну же!

— Д… да, господин, — отозвалась она, вскидывая на него взгляд. Серые глаза, кажущиеся то темнее, то светлее, смотрели на неё так, что не получалось отвести глаза. Голова закружилась.

— Кто прислуживал госпоже Мелиссе, пока она жила здесь?

— Я, господин.

— Отлично, ты-то мне и нужна. Принеси мне одну вещь, которая принадлежала ей и касалась её тела. Не всё же она забрала с собой в Приграничье?

— Не всё, господин.

Не спрашивая, зачем ему это нужно, Кэйри, никого по дороге не встретив, покорно отправилась в бывшую спальню Мелиссы Тидхелм. Собиралась она второпях, так что некоторые безделушки остались. Горничные ещё надеялись получить их в подарок за хорошую службу.

Отыскав в шкатулке с украшениями круглый медальон, который не открывался после того, как владелица его уронила и сама же на него наступила случайно, Кэйри отнесла его мужчине.

— Молодец, быстро управилась, — похвалил он её, принимая в ладонь сломанный медальон. От соприкосновения их рук кожу будто обожгло. — Надеюсь, ты и дальше будешь умницей и никому не скажешь, что я его забрал.

— Не скажу, господин. Да хозяева и не хватятся. Госпожа Мелисса его любила, потому не стала выбрасывать, хотя матушка, то если леди Тидхелм, ей говорила, что надо бы, ни к чему хранить поломанные украшения. Но носить-то его можно было! Открывать только нельзя, механизм из строя вышел.

— Что ж, открывать его мне ни к чему, — усмехнулся собеседник. Приблизившись ещё на полшага, погладил Кэйри по волосам, по плечу под форменным платьем горничной, провёл длинными пальцами по талии, стянутой поясом. — Разве что там спрятан портрет моего соперника. Но твоя госпожа ведь ещё никого не любила?

— Что вы, господин! В кого бы госпожа Мелисса могла влюбиться, если с неё глаз не спускали? Её даже с кавалерами ещё не знакомили, только собирались познакомить… позже… в столице.

— Замечательно. А ты, Кэйри? Ты уже любила кого-нибудь?

— Я…

Почему он спрашивает? Разве должна его интересовать её скромная персона? Она ведь всего лишь служанка!

— Так как?

— Н… нет, господин, — выдохнула она. И правда, разве игривые взгляды, танцы на деревенском празднике, несколько коротких встреч, когда ей торопливо задирали юбку на сеновале, можно назвать любовью? А потом «Я нанялся на работу, уезжаю», и прости-прощай, романтическая мечта глупой горничной.

— У тебя, наверное, есть и другие дела. Ступай! Придёшь ко мне ночью.

— Да, господин.

Поклонившись на прощание, Кэйри выскользнула в коридор.

Мелисса чувствовала себя так, словно её подхватил на своих крыльях тёплый весенний ветер и понёс за собой. Сквозь холодные тучи, снега и дожди. Туда, где она наконец-то обретёт счастье.

Но, стоило Арнульву разжать объятия, как тут же вернулись смятение и неловкость. Казалось, будто её разбудили, не дав досмотреть яркий сказочный сон. А затем в воздухе появилось знакомое сияние, и в окно влетело новое отправленное магической почтой письмо, которое скользнуло к ней в руки.

Увидев на лице молодого оборотня настороженность и удивление, Мелли успокоила его, а затем развернула лист бумаги. На сей раз письмо оказалось от брата. Должно быть, он действительно соскучился, раз решился отправить сестре весточку столь дорогостоящим способом.

«Ты, наверное, и не ожидала, а я выкроил время и пишу тебе. Военная служба — не такое уж весёлое занятие, как казалось мне прежде. Только и твердят о дисциплине, а ещё постоянно приходится следить за формой, как бы не помялась да не запачкалась. Скукота, правда? Держу пари, тебе в Приграничье куда интереснее, чем мне. Когда бы ещё представилась возможность собственными глазами увидеть, как живут оборотни? Я даже завидую, сестричка.